ВТО УЖЕ РУШИТ ЭКОНОМИКУ РОССИИ
— Михаил Геннадьевич, мы с вами решили поговорить об экономических итогах второго квартала. Сейчас все говорят о том, что произошло с 1 июля, про рост тарифов, но мало кто отдает себе отчет в том, что происходило с нашими финансами, с золотовалютными резервами в течение первого квартала. Хотя, конечно, у всех на слуху было жесткое падение рубля, которое он испытал в конце мая — первых числах июня.
— Экономические итоги еще не подведены, это будет ближе к концу этого месяца. В середине той недели были подведены финансовые итоги. В целом они производят неприятное впечатление. Хотя понятно, что это вызвано удешевлением нефти примерно на четверть и паникой определенной, которая с этим была связана. Но все-таки негативных сигналов значительно больше, чем позитивных. Скажем, у нас в два раза сократился счет текущих операций платежного баланса. Грубо говоря, разница между экспортом товаров и услуг и прочих краткосрочных переводов денег и импортом. Если в первом квартале было более 39 миллиардов долларов, то во втором квартале стало только 19,2 миллиарда долларов. Это практически двукратное падение, достаточно резкое, достаточно болезненное. И в основном оно связано не с товарами, а с другим балансом инвестиционных доходов.
Несмотря на удешевление нефти, торговый баланс у нас ухудшился не намного. Было ровно 59 миллиардов, стало 51 миллиард долларов. То есть снижение совершенно незначительное, и, учитывая глубину падения цен на нефть, могло бы быть и больше, просто падение было в конце рассматриваемого периода. А самое неприятное — это баланс инвестиционных доходов, который ухудшился сразу примерно на 10 миллиардов долларов. То есть, грубо говоря, у нас стало меньше приходить инвестиционных доходов, но значительно и очень сильно возрос вывод инвестиционных доходов из страны. То есть те инвестиционные доходы, которые раньше вкладывались в нашу страну, во втором квартале вкладываться перестали. Они стали выводиться.
Можно объяснять это разными причинами. Я думаю, что достаточно существенную роль сыграло присоединение России к ВТО.
— Уже сыграло, хотя мы еще даже бумаги не ратифицировали?
— Все понимали, что решение принято, что если первые лица государства сказали, что да, то деятели из «Единой России» поднимут руки так, как им скажут, и в те сроки, в которые им это скажут. Это партия, которая просто штампует решения, насколько можно судить, и ничего содержательного она не делает. Соответственно уже с середины декабря было понятно, что Россия в ВТО вступает. Какое-то время были колебания, какое-то время ушло на принятие решений, но во втором квартале мы увидели просто наглядное изменение поведения инвесторов.
— Насколько я понимаю, эта вечеринка в штаб-квартире в Женеве, на которой было объявлено, что Россия — член ВТО, — она ведь состоялась в конце декабря. Тогда мы могли бы уже что-то почувствовать и в первом квартале.
— Кое-что мы почувствовали. Потому что, например, Россия столкнулась с тем, что государственные банки заявили о прекращении кредитования животноводства, по крайней мере, производство говядины. Это было очень болезненно для многих регионов. После этого АвтоВАЗ объявил о том, что он переходит на импорт железа, которое он использует для автомобилей. Да, действительно, наши монополисты постарались, оно было дороже импортного, и эта ситуация была не один месяц. Но только после присоединения к ВТО АвтоВАЗ получил гарантии, что эта ситуация не изменится, что пошлины не вырастут, и перешел на импорт. После этого даже черные металлурги, которые были одними из ключевых лоббистов присоединения России к ВТО, немножечко поутихли.
А дальше люди стали читать, что же, собственно говоря, наподписывало правительство. Волосы стали вставать дыбом. Потом очень у многих были иллюзии. Ведь говорилось, что всем, кто понес какие-то убытки, из федерального бюджета эти потери компенсируют. За эти полгода непрерывных обещаний выяснилось, что, скорее всего, мало кому компенсируют. Даже немецкие производители лифтов, которые еще в Советском Союзе развернули свое производство в России, они просто бегали и говорили: что же вы творите, нам же будет выгоднее из Европы возить, из Китая. Но это, судя по всему, было мало кем услышано.
То есть это некоторая реакция, с одной стороны, вероятно, на присоединение к ВТО. С другой стороны, это может быть реакция на повышение тарифов и на общее усиление произвола монополий. Потому что в первом полугодии была пауза инаугурационная, чтобы товарищу Путину не слишком сильно портить картинку (хотя он сам себе ее испортил так, что никому и в голову не могло прийти). Но с каким бизнесменом ни поговоришь, то ощущение, что давление и монополий, и силового рэкета приобрело характер, когда люди уже просто устали. С другой стороны, в Европе кризис, можно много купить подешевле, можно кое-куда вложиться. И, в общем-то, люди начинают выводить деньги.
КАПИТАЛ БЕЖИТ ОТ НЕСТАБИЛЬНОСТИ
— Это то, что мы обычно называем оттоком капитала?
— Отток капитала — многоуровневый, но в целом да. Еще третий фактор вывода инвестиционных доходов — политический. Одно дело вкладываться в страну, в которой трудно и тяжело вести бизнес, но существуют правила, и примерно понятно, что Путин и «Единая Россия» — это навсегда. Глобальный бизнес работает и с Гаити, и с Нигерией, и со странами, в которых ситуация намного хуже, чем в России. Мы сравниваем Россию с воспоминаниями о Советском Союзе и с цивилизацией, которую мы видим в Европе. А глобальный бизнес сравнивает со странами, где есть другие инвестиционные возможности. Понятно, что в России лучше, чем в Египте, наверное, лучше, чем в Пакистане. И вот, глядя на политическую неопределенность… Те же себя утешали как? Ну ладно, сейчас выборы пройдут, поскандалят и во втором квартале наступит тишина.
— Вроде бы стабильность есть. Остался Путин.
— Во втором квартале тишина не наступила.
— Почему она не наступила?
— 6 мая. Потому что дезорганизация всего и вся. После 6 мая идет 12 июня, которое собрало очень много людей, хотя все должны были отдыхать, вообще-то говоря. То есть инвесторы видят, что политическая ситуация начинает меняться.
— Допустим, в Испании сейчас массы людей выходят на улицы, они протестуют против безработицы. И там даже больше людей выходит. И там нормальный такой левый протест, более опасный, чем этот аморфный, как мы говорим, хипстерский протест. Почему так инвесторы отреагировали именно на нас?
— Во-первых, они отреагировали на совокупность трех факторов, которые я перечислил. Во-вторых, протест в Испании институционален. Испания, по сути дела, в рамках Евросоюза, в рамках еврозоны, — она находится под внешним управлением. Мы всё это видели на примере Греции. Люди могут возмущаться как угодно, но любое правительство, которое придет, или почти любое, которое придет, будет контролироваться Евросоюзом. Потому что Испания свой суверенитет отдала Евросоюзу, как и Греция, и обратно взять очень тяжело. Поэтому протест людей, каким бы масштабным он ни был, к дезорганизации ситуации не приведет. То есть люди могут побить окна в «Макдоналдсах», люди могут побить окна в банках, но стратегические решения, которые кардинально изменят ситуацию, приняты ими не будут.
С другой стороны, в Испании - демократия. В понятие демократии закладывается, что люди могут возмущаться, и это нормально для инвестора. От этого он своей собственности лишиться не может. В России, с одной стороны, очень долго ничего подобного не было. С другой стороны, в России только наши официальные пропагандисты говорят о какой-то демократии, все прекрасно понимают, что у нас авторитарная система. Все прекрасно понимают, что если в Испании есть законы, которые читаются и выполняются, по крайней мере, в континентальной Испании, то в России, если вдруг произойдет смена «солнца», то кардинальным образом сменится всё. У бизнеса возникнет большая неопределенность. Я думаю, что в этих терминах бизнес, конечно, не рассуждает, потому что до этого не близко. Но значительно меньшие по масштабам выступления, чем в Греции и Испании, вызывают значительно большие опасения. Потому что политическая система менее устойчива, она не опирается на всеобщее принятие народом, всеобщий гражданский консенсус. Потому что если в южной Европе сменят правительство, оно будет действовать в рамках того же самого стиля поведения, тех же самых правил. У нас оно будет меняться, скорее всего, вместе с правилами.
Я не утверждаю, что усиление оттока инвестиционных доходов из страны вызвано именно протестами. Я думаю, что есть три фактора: рутинное усиление безумия правящей бюрократии и произвола монополий и произвола силовых коррупционеров. Второе — это присоединение России к ВТО, которое сократило стратегические возможности в России. И только третье — это протест. Тем не менее, о протестах совсем забывать тоже категорически нельзя.
ПОВЕДЕНИЕ КРИМИНАЛЬНОГО КАПИТАЛА — ХОРОШИЙ ИНДИКАТОР
Ну и, наконец, самое главное, что помимо инвестиционных доходов уходят деньги и так, уходят капиталы и так. В частности, очень интересно посмотреть на теневую сферу. Теневой капитал реагирует совершенно точно на политическую неопределенность, он реагирует быстрее, и он реагирует значительно заметнее. В первом квартале ушло 6,4 миллиарда долларов. Притом что в первом квартале прошлого года ушло 4,7, по-моему, миллиарда. То есть рост в полтора раза. Притом что во втором квартале прошлого года оттока практически не было (именно черных капиталов, которые государство не наблюдает никак). В этом году рост — 6,8 миллиардов ушло. То есть за полугодие ушло 13,2 миллиарда против менее 5 миллиардов в первом полугодии прошлого года. Грубо говоря, крысы опять побежали с корабля. В принципе - дело житейское, гораздо страшнее, когда крысы бегут на корабль. Потому что если у вас осуществляются криминальные инвестиции в страну, то дело может пахнуть любыми неприятностями. Но в целом это знак неприятный, потому что черный криминальный капитал, который государству не виден вообще, он реагирует первым, и реагирует, скажем так, наиболее умным образом.
— То есть это хороший индикатор?
— Это хороший индикатор. Потому что там минимальная правовая защита, соответственно максимально работают инстинкты. Это действительно, с моей точки зрения, крысы, которые самые умные из всех животных. Очень забавно, что сомнительные операции, так называемые серые сделки, — там есть рост по сравнению с прошлым годом, но совершенно незначительный, по итогам полугодия меньше чем на миллиард усилился этот отток. То есть идет, конечно, чуть-чуть ускоряется, но все это в рамках рутины. А вот черный капитал ускорил отток достаточно ощутимо. Это тревожит, это пугает.
Правда, это если сравнивать с аналогичным периодом прошлого года. Если сравнивать, скажем, с первым кварталом, рассматривать отток капитала в целом, у нас пропаганда не очень рациональная, не очень разумная, у нас же люди не учитывают такие вещи, как сезонность, то можно в принципе бить в барабаны, в литавры, кричать, что все замечательно. И действительно, на первый взгляд, все очень неплохо. Потому что в первом квартале у нас был катастрофический отток, почти 34 миллиарда. Это был максимальный отток капитала с момента выхода из кризиса конца 2008 — начала 2009 года. Причем чистый отток капитала снизился уже в марте месяце до 6 миллиардов, а за весь второй квартал отток стал всего 9,5 миллиарда долларов. Это чистый отток частных капиталов. В основном именно отток за счет теневых, нелегальных капиталов. Если смотреть отток капиталов легальных, то все более-менее ничего, даже меньше, чем год назад.
Но в целом, если смотреть по итогам первого полугодия, мы получаем очень большой отток. Мы получаем 43,6 миллиардов долларов. Это много. Ну и, конечно же, надо еще посмотреть интересное явление — увеличение внешнего долга. Мы привыкли считать, что у нас внешний долг очень маленький и растет очень слабо. И он действительно относительно небольшой и растет, но он растет уверенно на протяжении всего послекризисного периода. За первое полугодие он вырос почти на 40 миллиардов долларов и сейчас составляет 585 миллиардов. Это большая сумма, это уже исторический максимум. Конечно, можно говорить, что 64 процента нашего экспорта связано с ценами на нефть, если цены упадут, то все будет плохо. Но международные резервы у нас превышают 500 миллиардов долларов абсолютно устойчиво, даже если они чуть-чуть сократятся, то ничего страшного здесь нет.
Полностью текст здесь
